Охота на Беса. Парапсихологический детектив - Анатолий Долженков

– Никто представляешь. Никто из шести взрослых нормальных людей, стоявших с ним в одной очереди. Как это тебе?

– Это уже из разряда очевидное невероятное. Стоять рядом с человеком и не запомнить его лица. Подумай сама, возможно ли такое?

– Я лично разговаривала с Верой Евдокимовной об этом инциденте. Она была второй в очереди….

– Это какая Вера Евдокимовна?

– Тёща Жени Самолётова.

– Понятно, – Самолётовы жили в их доме двумя этажами выше. Странно, но на старуху он тоже не обратил внимания. – Ну и что?

– Она вообще утверждает, что в очереди стояли пять, а не шесть человек. То есть, искать надо среди этих пятерых.

Вначале он отказывался верить своим ушам. Возможно, владельцы рынка пытались усыпить его бдительность подобными слухами. А что? Представили случай с похищением мяса как обычные бабские сплетни, не более того. Потом призадумался. Стал анализировать факты, увязывая воедино обрывки сведений, которые до него доходили, со своими собственными наблюдениями. Появились сомнения. Тёща Самолётова не могла его не узнать. Они по нескольку раз в день сталкивались на лестничной площадке, в лифте, или у подъезда, где на скамье в компании других бабушек, та любила греться на солнышке. События выстраивались в довольно логичную смысловую цепочку.

С чего всё началось? Он снова и снова возвращался к этому вопросу. С происшествия на даче. Да, точно, на даче во время отпуска. Он отчётливо вспомнил ту грозовую ночь, оборванный провод и голубую шаровую молнию. Именно после событий многодневной давности с ним стали происходить странные вещи. Возникает вопрос – после событий или вследствие оных? Во-первых, его странные приступы и ощущение переполнения энергией. Затем помолодевшая Марта, у которой вот-вот появятся щенки – это два. Невиданный урожай на дачном участке, тоже из разряда необъяснимого. И, наконец, его собственные ощущения. Он чувствовал перемены в собственном организме, природу которых как врач объяснить не брался. В силу каких-то непонятных явлений зрение восстановилось полностью, очки за ненадобностью были спрятаны в самый дальний ящик стола. Близорукость, с которой он жил буквально со студенческой скамьи, исчезла. Супруга объясняла это возрастными изменениями. Мол, с возрастом развивается дальнозоркость, компенсируя, таким образом, близорукость. Пусть будет так, но куда исчезли полиартритные боли в коленных суставах, аллергия и, самое невероятное, восстановились гланды, вырезанные ещё в школьном возрасте по случаю непрекращающихся ангин. То, что удалённые нёбные миндалины не могли регенерировать так же, как отнятая рука или нога, известно даже студенту мединститута начальных курсов. А его организм, поправ все законы анатомии и биологии, возродил их в прежней красе. Загадка? Без сомнения. Есть ещё кое-что – неконтролируемые, невероятной мощи приливы энергии, время от времени сотрясающие его тело. И, наконец, огромная нечеловеческая сила, неизвестно из какого источника наполнившая его мышцы. Появлялось непреодолимое, едва сдерживаемое желание крушить все вокруг. Впервые он ощутил в себе эту мощь ещё на даче. Идя по саду, он споткнулся о пень и, падая, инстинктивно схватился рукой за ствол пятилетней яблони. Он не упал, но дерево вырвал с корнем. Пень также оказался выкорчеванным. Потом были оторванные дверные ручки, погнутые и сломанные ложки и вилки. Весь этот ужас продолжался довольно долго, пока он не научился кое-как управлять своей силой. Всё это, конечно, загадочно, но какое имеет отношение к событиям последних дней?

На рынке-то произошло нечто иное. Судя по разговорам и пересудам, имел место сеанс массового гипноза. Всё о чём он думал, что хотел получить, передалось каким-то невероятным образом продавщице, и было ею воспринято как руководство к действию. Всё правильно. Гипнотизировать – значит, посредством внушения подчинять кого-нибудь своей воле, своему влиянию. Вот он и внушил продавщице вкусную мысль, а та без лишних разговоров отвалила ему мяса, да еще дала сдачи с несуществующих пяти тысяч. Стоп! Что-то здесь не вяжется. Он помнил из курса физиологии, что процесс гипнотизирования многоступенчатый. Вначале следует подготовительная беседа, затем осуществляется тестирование на внушаемость и, только потом, реализуется та или иная формула внушения. Вот в чём закавыка. Гипноз – это словесное внушение, а он точно помнил, что стоя в очереди не произнёс ни единого слова. Даже тогда, когда продавщица отвешивала ему мясо. Он в тот момент по своему обыкновению изобретал изысканные рецепты великолепных блюд из продуктов, лежащих за стеклом витрины. Такая у него выработалась многолетняя привычка, при виде набора продуктов, дать волю кулинарной фантазии. Помечтать, какие блюда из них хорошо бы было приготовить, под каким соусом подать. Соусы были его кулинарной страстью. Любое, даже самое простое по вкусовым ощущениям блюдо, при правильно подобранном соусе становилось деликатесным. С аппетитом поглощая созданные мужем блюда, жена безапелляционно утверждала, что в нём дремлет талантливый кулинар. Но как он смог внедрить рецепты мясных блюд в голову всем стоящим в очереди и продавщице? Ведь он не произнёс ни единого слова. Это вопрос. Телепатия? Стоя в очереди, он передавал мысли о кулинарных изысках окружающим. Зачем? Он ведь этого не хотел. Не было такой цели – передавать мысли на расстояние. Загадка. Надо при случае пообщаться с Верой Евдокимовной.

Как-то встретив старушку на лестничном марше, ненавязчиво поинтересовался её рыночным приключением. Вера Евдокимовна, ставшая знаменитостью в связи известными событиями, в который уже раз поведала необычную историю очередному любопытствующему соседу. Удивительно, но, несмотря на возраст и порожденный им склероз, она довольно сносно изложила рецепт печёночного паштета, не перепутав ни одного ингредиента. Сомнений не было, этот один из трёх рецептов обдумываемый им во время томления в очереди. Строя различные поведенческие схемы он поймал себя на мысли, что профессионализм, всё-таки, берёт свое. Сейчас он размышлял как учёный, столкнувшийся с проблемой требующей незамедлительного решения. Первое, что надо сделать – сбросить с себя тяжёлый груз психологической доминанты гонимого человека. Отстраниться, забыть, что он в центре событий. Что это на него ведётся охота. Проблему надо тщательно рассмотреть со стороны исключив любое эмоциональное проявление. Изучить, оценить и сделать правильные выводы. Взгляд независимого исследователя привёл его к убеждению, что встреча с голубым шаром не прошла бесследно. Надо было разобраться в себе, скрупулезно изучить изменения с ним происшедшие. Путем построения поведенческих схем выяснить, действительно ли он обладает особенными, не присущими обыкновенному человеку способностями или всё это бред. Простое стечение обстоятельств. После недолгих раздумий и прикидок, в качестве наиболее информативного и достоверного способа установления истины, был выбран эксперимент. Если дар телепатии имеется, и он обладает умением внушать мысли на расстоянии, это несложно проверить. Необходим подходящий для проведения эксперимента объект. С выбором объекта особых проблем не предвиделось. Поскольку его перемещения были ограничены стенами собственной квартиры, выбор пал на одно из двух живых существ, помимо него обитающих здесь же, а именно на жену. Интеллект помолодевшей Марты для поставленной цели не годился. Впрочем, она сама была загадкой.

Идея использовать в научных целях самого близкого человека была не нова. Ещё на заре своей профессиональной деятельности пришлось ему работать бок о бок с терапевтом буквально помешанным на лечении травами. И фамилия у него была соответствующая, Травкин Семён Дмитриевич. В нагрузку к любому рецепту, выписанному больному с учётом рекомендаций «Фармакопеи», Семён Дмитриевич настойчиво советовал применять лечебные травы. Он легко внушал надломленным болезнями пациентам, что любой фармакологический препарат, как правило, имеет противопоказания, травы же можно применять смело, не боясь побочных действий. Надо отдать должное, во многих случаях настои и отвары оказывались значительно эффективнее лекарств полученных химическим путём. С этим самым доктором Травкиным и произошла скандальная история, разрушившая семейную жизнь травника-энтузиаста. Одержимый идеей траволечения он каждый свой отпуск проводил в малопривлекательных, забытых Богом уголках страны, где производил сбор редких лекарственных растений и их семян. Особо ценные экземпляры он культивировал на своём приусадебном участке. Все шесть соток огорода были плотно засеяны лекарственным разнотравьем. Всякие попытки жены сунуть в землю какой-либо полезный овощ встречали столь яростный отпор, что она, в конце концов, смирилась с использованием огорода не по прямому назначению. Но это еще, куда ни шло, были и неудобства похлеще. Огромные альбомы с гербариями растений заполнили все имеющиеся в квартире шкафы и полки. Снопы трав и веток, свисающие с потолка, сводили жизненное пространство квартиры к минимуму. На плите, в эмалированных кастрюлях, давно потерявших свой первоначальный вид, всегда готовились какие-то вонючие отвары, насыщая смрадом квартиру. Несколько раз, исключительно из гуманных соображений, хозяйка попыталась добавить в кастрюлю некоторое количество ароматических приправ. Но застигнутая за этой процедурой супругом, получила такой скандал, что у нее пропала всякая охота к дальнейшим экспериментам. Травкин рыдал над сливаемым в унитаз испорченным отваром, как над самым близким усопшим родственником, проклиная жену и ее устоявшие хозяйственные навыки. С тех самых пор над плитой был вывешен транспарант, на котором огромными буквами было начертано: «Не солить. Специй не добавлять. Убью». Семейная жизнь с человеком одержимым идеей сама по себе не сахар. Для нормального человека она довольно сложна и непредсказуема, особенно если навязчивой идее посвящается не только рабочее, но и всё домашнее время. А случай этот, как раз и был из разряда хронических. Особую страсть Семён Дмитриевич питал к исследовательской работе с травами, лечебный эффект которых был не изучен или изучен недостаточно полно. Самым же надёжным и эффективным способом установления эффективности воздействия лекарственного растения, как известно, является введение его в организм лабораторных животных и добровольцев из числа живых людей. С лабораторными животными проблем не было. Белые крысы и морские свинки томились в клетках и банках в одной из спален, отведенной под лабораторию. Иногда животные совершали дерзкие побеги из мест заточения и путь их, почему-то, всегда лежал через кухню, где колдовала над плитой жена. Всякий раз, обнаруживая беглеца у своих ног, она истошно вопила, поскольку «ужас, как боялась всяких этих мышей» и карабкалась на табуретку. Окончательно женщина успокаивалась только после поимки грызуна и возвращения его в место заключения. Эксперименты с лабораторными животными всегда проходили гладко, поскольку желание или нежелание последних участвовать в опыте естествоиспытателя интересовало мало. Хуже обстояло дело с добровольцами, которых не удавалось соблазнить никакими пряниками. Коллеги по работе и соседи по дому, зная одержимость Травкина, всерьёз и не без оснований опасались стать жертвой его сомнительных экспериментов. Первыми почувствовали неладное коллеги-медики еще на заре деятельности траыника, поскольку профессионально могли оценить состояние не только чужого, но и своего собственного организма. Они обратили внимание на некоторые неприятные постоянно меняющиеся симптомы расстройств жизнедеятельности их организмов, возникающие после чаепития на работе. Небольшой консилиум, собранный для установления истины заинтересованными лицами, пришёл к печальному выводу – чай, закупаемый ими в соседнем магазине, и есть искомая причина всех бед. Чай был изъят из шкафа и тщательно исследован органолептическим методом, то есть, рассмотрен, обнюхан, опробован языком. Визуальный осмотр дал нужный результат. В чай была подмешана неизвестная трава. Обмен мнениями и наблюдениями оказался плодотворным. Кто-то вспомнил, какой интерес к здоровью пострадавшего коллеги всякий раз проявлял Травкин. Он подробно расспрашивал о симптомах, аккуратно записывая результаты опроса в толстую тетрадь. А поскольку страстное увлечение коллеги ни для кого не являлось большим секретом, не трудно сложить два и два, чтобы в итоге получить искомые четыре. Доктора быстро сообразили, что помимо своей воли, можно сказать, в принудительном порядке, оказались участниками эксперимента на людях, как известно запрещённого мировой общественностью. Провинившегося тут же извлекли на суд праведный и после нескольких минут допроса с пристрастием, выбили из него необходимые показания. Преступник тут же повинился, прося пощады у разъярённых коллег. В качестве оправдательного аргумента, напирал на тот факт, что всё это безобразие творилось из любви к науке и истине, непонятно каким образом с этой самой наукой связанной. Поостыв, доктора решили шум не поднимать, но чай, сахар и другие сыпучие продукты с тех самых пор запирались в шкаф, куда Травкину доступ был заказан. Но всё же, несмотря на принятые предосторожности, освежающие напитки находились у коллег Травкина под большим подозрением. Прежде чем заварить чай в кружке, он постоянно обнюхивался и внимательно осматривался очередным любителем прекрасного тонизирующего напитка на предмет наличия в нем посторонних добавок. Делалось это особенно тщательно, если Травкин крутился здесь же в ординаторской. Соседи, пережив несколько стрессов и интуитивно вычислив, откуда ветер дует, старались у этой семьи ничего не одалживать: ни соли, ни сахара, ни, упаси боже, чайной заварки. Прямых обвинений никто не предъявлял, но судя по косвенным уликам, к семейству Травкиных доверия не было.